22 сентября российский активист Яков Бушуев опубликовал фотографию на фоне грузинского флага и написал: «Меня не впустили в Грузию» по «иным причинам». Молодой человек больше года жил в Тбилиси и работал фрезеровщиком. За запретом на въезд он видит выполнение местными властями требований Москвы не допускать российских политических активистов. В интервью «Эхо Кавказа» он рассказал о жизни в Тбилиси, протестах и опыте жизни в России.
«Нет никаких причин, кроме политических»
Якову 22 года и он жил в Тбилиси больше года, с июня 2024-го. До того он около года пробыл в Ереване. Россию он покинул еще в 2023-м. В Грузии Яков устроился работать оператором фрезерных станков в компании Admarket. Работа была немного сложнее, чем в Ереване, где он управлял лазерными станками и делал наружную рекламу — вывески, подсвеченные буквы для банков, магазинов и пр.
В Тбилиси у Якова была выстроена жизнь: девушка, работа, друзья, знакомые — все, что делает город домом вдали от России.
В субботу, 19 сентября, он отправился на выставку в Ереван через пропускной пункт «Садахло». Но уже на обратном пути, в воскресенье, ему отказали во въезде «по иным причинам». Это стандартная формулировка, которую применяют к большинству оппозиционных активистов и журналистов, которым запрещают въезд в страну.
Яков понял, что попал в какой-то «желтый список» еще когда покидал Грузию. На паспортном контроле пограничник нахмурился, сфотографировал его на телефон и заставил ждать почти 40 минут. При возвращении в Грузию другой пограничник снова нахмурился, и Якова отправили на допрос. Политических вопросов не задавали, но в итоге он получил отказ во въезде.
«Я не нарушал ничего, у меня не было ни одного задержания в Грузии, ни одного штрафа, была официальная работа, страховка. Так нет никаких причин меня не впускать, как я думаю, кроме политических. Я российский активист, я ходил на митинги в Нижнем Новгороде, в Москве, в Ереване, в Тбилиси», — говорит Яков.
Он активно участвовал в демонстрациях: 16 февраля, в годовщину убийства Алексея Навального, он организовал акцию в Пушкинском сквере на площади Свободы. Об этом он уведомил мэрию, написав заявление от своего имени на имя мэра Тбилиси Кахи Каладзе. Второй митинг состоялся 24 февраля, в годовщину российского вторжения, уже без официальной заявки.
Яков посещал и грузинские протесты после парламентских выборов, а затем и проевропейские акции. Он хотел стать наблюдателем на выборах, ведь такой опыт у него уже был в России и Армении. Связавшись со всеми политическими партиями, он не получил ответа.
«У меня есть знакомые армянские журналисты, они наблюдали от Хельсинской Ванадзорской группы. Им я доверяю, они писали, что административный ресурс был очень хорошо задействован, запугивание, подкуп избирателей, то есть, очевидно, выборы не состоялись. То есть перевыборы должны быть», — говорит активист.
На митингах Яков в основном наблюдал и общался с участниками. Ходить на протестные акции он начал еще когда активисты разбивали палаточный городок у Тбилисского госуниверситета. Он подходил к людям, спрашивал, почему они пришли.
«Некоторые отказывались говорить, потому что я русский, некоторые соглашались говорить по-английски. У меня уровень, конечно, плохой, но в принципе удавалось поговорить, почему человек пришел с флагом Евросоюза, например, что для него он значит».
Уже в ноябре, когда «Грузинская мечта» отказалась вести переговоры с ЕС и началась новая волна протестов с силовыми разгонами и пиротехникой, Бушуев признается: он пошел посмотреть. «Не каждый день такое важное событие происходит, хочется увидеть своими глазами», — говорит он. Баррикады он не строил, фейерверки не запускал, но в его открытом Instagram есть фото, где он сидит на баррикадах на проспекте Руставели. Он солидарен с протестующими.
«Законы, которые принимает «Грузинская мечта», а также ее отношение к протестующим, по сути напоминают террор: используется сила для продвижения политических идей. Людей избивают до состояния инвалидности лишь для того, чтобы они не выходили на протест.
Мне это, конечно, не нравится. Я вижу в этом знакомые мотивы и понимаю, что подобные действия ни к чему хорошему не приводят. Я поддерживаю грузинские протесты, даже если многие их участники антироссийски настроены и не отделяют правительство от людей».
Пока Яков не планирует вернуться в Грузию. Он уверен, что «Грузинская мечта» выполняет российские требования по недопуску российских активистов и не хочет вступать в конфликт с Москвой. В то же время его источники говорят, что, вероятнее всего, запрет на въезд связан с его участием в грузинских протестах. Впрочем, как говорит, Яков, есть некие лазейки этот запрет обойти.
Яков Бушуев: Мне написали несколько людей, что у них есть знакомые знакомых, которые помогают решить этот вопрос. Я не знаю, насколько это решаемо, но я им на всякий случай отправил свой паспорт. Но пока они мне не ответили. Еще мне некоторые говорили, раз ко мне такое внимание со стороны властей, может быть не стоит, а то что-нибудь подкинут и как бы только хуже выйдет, если въеду.
Эхо Кавказа: Наверное, это отсылка к тому, что недавно граждане России, участвовавшие в акциях, получили по восемь лет по статье о хранении наркотиков. Сами они утверждают, что наркотики им подбросили.
Яков Бушуев: Да, я даже ходил на одно заседание, когда было день рождения как раз у Артема Грибуля.
Эхо Кавказа: И какие у вас мысли по этому поводу? Всех россиян по этой статье осудили, а грузин по той же статье освободили…
Яков Бушуев: Это сигнал россиянам. Чтобы не лезли.
Обыски, избиения и судебные дела
Яков родился и вырос в селе Вад Нижегородской области. Это небольшое село с населением 6 676 человек ( по данным переписи 2021 года). После окончания школы он поступил в «Бауманку» — один из старейших и престижных технических вузов России. Учился недолго: вскоре его отчислили за неуспеваемость. После этого он увлекся политикой и активизмом, сталкивался с обысками и избиениями со стороны полиции.
Свой взгляд на современную Россию он сформировал достаточно рано.
«Я ходил в школу, после школы в музыкальную школу, потом в спортивную секцию. Вечером приходил домой, мылся, ел и ужинал. Я смотрел кремлевские новости на канале «Россия 1», верил им — такие вот новости.
Потом мне попалось видео в интернете — это был 2019 год, так называемое «Московское дело». Там ОМОН избивает людей, которые просто стоят или сидят на лавочке, пьют кофе. К ним подбегали группы людей из ОМОНа и избивали лежачих ногами по голове. Тогда я понял: что-то я не знаю, что-то здесь не так».
«Московское дело» — серия уголовных дел, возбужденных в 2019 году против участников акций протеста в Москве, которые проходили летом в связи с недопуском независимых кандидатов к выборам в Московскую городскую думу. Власти квалифицировали действия протестующих как массовые беспорядки и нападения на представителей власти, хотя правозащитники, журналисты и наблюдатели отмечали мирный характер большинства акций и называли процесс политически мотивированным. В рамках «Московского дела» фигурантам назначали разные сроки лишения свободы — от условных наказаний до реальных тюремных. «Московское дело» стало символом репрессивной практики в современной России.
Яков стал смотреть трансляции митингов на телеканале «Дождь» и стал понимать, почему они происходят. Он видел жестокость полиции по отношению к мирным демонстрантам, стал следить за расследованиями команды Алексея Навального. Так и стал интересоваться политикой. Когда в 2021 году он переехал в Москву, сразу же записался в наблюдатели на выборах. А когда началась полномасштабная война против Украины, в первый же день вышел на митинг.
Первый обыск Якова случился еще в школьном возрасте, в его родном селе. Это было связано с возвращением Алексея Навального в Россию после отравления.
«Я думал, это такой сильный жест, что все выйдут на улицу, что все увидят, какой он мощный политик. Что он не побоялся вернуться, что он пожертвовал своей жизнью. Протесты действительно были географически широкие и массовые, но не настолько массовые, как я ожидал.
Я был на митинге в Нижнем Новгороде и выложил фотографии ВКонтакте — типа вот я стою, и ряды красивых мужчин в форме. В это время в школах проводили специальные занятия в воскресенье, чтобы ни в коем случае никто не пошел на митинг. Родители всех предупреждали: ни в коем случае не ввязываем детей в политику. Хотя сейчас мы видим, как детей вовлекают в политику.
Директриса школы, видимо по указанию сверху, попросила удалить фотографии. Я отказался. Родители тоже давили на меня — я все равно отказался. Но потом директриса вызвала полицию».
Дома прошел «простенький» обыск: просмотрели комнату, шкафы, заглянули в компьютер — переписки, фотографии. Провели короткую беседу и посоветовали удалить все напоминания о Навальном, «иначе будут проблемы в будущем». На этом все закончилось.
«С этого момента мои родители стали со мной честнее в вопросах политики. Раньше они говорили: «Да нас все устраивает, все нормально». А потом стали признавать: «Ну да, наверное, на самом деле не все так хорошо».
Другой обыск прошел уже в Москве, в «Открытом пространстве». На него Яков попал из любопытства.
«Открытое пространство» — это независимая площадка в Москве, которая в 2019–2021 годах использовалась как коворкинг, место для лекций, встреч, дискуссий и образовательных мероприятий для активистов, журналистов и общественных инициатив. Власти относились к площадке настороженно: проходили проверки, а в 2021 году «Открытое пространство» было вынуждено прекратить работу.
«Я просто жил рядом, хотел как-то через окна посмотреть, оказался поблизости — меня завели внутрь. Пытки — это когда используют насилие для получения информации. Например, у меня хотели разблокировать телефон и посмотреть, что на нем. Я отказывался, но меня избили, и я уже не мог сопротивляться.
Я побывал там на двух обысках. Потом был вечер писем политзаключенных — я просто сидел и читал журнал. Вдруг забежали, уложили лицом в пол, я пролежал так два часа. Телефон я с собой не взял, поэтому меня не били, просто отпустили».
Яков вспоминает, как полиция применяла к нему силу после задержания на митингах против мобилизации. Его обвиняли в нарушении установленного порядка организации или проведения митинга и в неповиновении законному распоряжению сотрудника полиции. Он обошелся штрафом. С этими делами Яков дошел до Верховного суда России, но проиграл.
«Эти дела полностью сфальсифицированы, поэтому я могу утверждать: в России нет правосудия. Многие не верят, но я проверил это на собственном опыте», — говорит Яков.
Из Москвы Яков уехал, потому что «было страшно жить в городе» с ощущением, что в шесть утра могут постучаться и «прийти за тобой».
В «прекрасную Россию будущего» (фраза, которую часто использовал Алексей Навальный для описания своего видения страны) Бушуев уже почти не верит. По его ощущениям, маловероятно, что она когда-нибудь станет такой.
«Бывает так, что люди видят опасность и не решаются рисковать [бороться]. Это абсолютно нормально. Я молодой, мне нечего терять, и я думаю: «Да, давайте помитингуем, давайте попротестуем». А у людей уже есть семьи, кредиты, больше ответственности, и они боятся даже защищать свои трудовые права на работе. Хотя, казалось бы, это не политика, а то, что касается их напрямую и что они реально могут изменить. Но люди боятся.
Я всегда разделяю Москву и остальную Россию. В Москве все понятно: деньги есть, жизнь налажена. А в остальной части страны — не так много возможностей. С другой стороны, власть всегда меняется в столицах. Не знаю, что будет дальше, но не ожидаю, что в России станет хорошо в ближайшее время».
Форум